Глава 318: Огромная коробка бенто

Фан Чжао до сих пор помнил, как смотрел в мрачное небо перед самой смертью.

На самом деле, ещё до этой битвы Фан Чжао подготовился.

Он всё тщательно организовал, чтобы в тот момент, когда он не сможет продолжать, Яньчжоу не погрузился в хаос.

Он знал своё тело лучше всех и уже был на пределе сил, просто терпя до этого момента.

Именно благодаря этим приготовлениям его предсмертное настроение было очень безмятежным.

Хотя он не смог дожить до Эпохи Основания и осуществить свою мечту юности, он считал, что стоит обменять свою жизнь на новую Яньчжоу и новый мир.

Когда съёмки девятого сезона должны были вот-вот начаться, атмосфера в актёрском составе и съёмочной группе была гораздо более напряжённой, чем в предыдущих сезонах.

Это было связано с тем, что, затрагивая различные исторические события, съёмочные группы каждого континента взаимодействовали гораздо активнее.

Многие актёры получали бэнто-боксы в девятом сезоне.

Среди них самым важным персонажем был Фан Чжао, но он не был таким беспокойным, как другие.

Тем не менее, он иногда впадал в оцепенение, сидя рядом со съёмочной площадкой.

Когда другие актёры и съёмочная группа видели, как Фан Чжао ведёт себя таким образом… Эй, твоя команда, Фан Чжао снова в оцепенении.

Как он себя чувствует во время съёмок?

— спросил У Юня актёр с другого континента.

Молодого У Яня сыграл У Юнь.

Хотя его сцены уже были отсняты, он ещё не покинул съёмочную группу и часто сидел в стороне, наблюдая за съёмками и обучаясь новым приёмам.

Услышав вопрос друга, У Юнь перевел взгляд на край съёмочной площадки и увидел Фан Чжао, отдыхающего рядом.

У Юнь ответил: «Фан Чжао всегда отлично поддерживал форму.

Обычно это другие актёры ошибаются.

Он же редко ошибается во время съёмок».

Когда упомянули Фан Чжао, в глазах У Юня появилось странное выражение.

Фан Чжао был моложе его.

Когда съёмки только начались, он, как и другие, тоже сомневался в актёрских способностях Фан Чжао.

Но с каждым сезоном он всё видел чётко.

В особенности, во время съёмок предыдущих сцен, Фан Чжао сидел на песчаной дюне, глядя вдаль.

Выражение лица Фан Чжао было таким, словно он пережил огромные перемены и прожил сотни лет.

У Юнь не смог бы играть так.

Вот в чём была разница между ними!

И именно поэтому У Юнь мог играть У Яня лишь так недолго и не мог в одиночку воплотить персонажа, как Фан Чжао.

Дойдя до этого момента, никто из актёрского состава и съёмочной группы, включая старших и старейшин, не мог пойти против своей совести и сказать, что Фан Чжао не может хорошо играть.

Он не только обладал талантом, но и выкладывался на полную.

Не было ничего постыдного в том, что такой человек превзошёл его.

Услышав слова У Яня, этот актёр с другого континента задумался и рассмеялся.

«Я хочу сказать ещё кое-что, но пообещай мне, что не рассердишься».

Что?

— спросил У Юнь.

Вы когда-нибудь замечали, что Фан Чжао смотрит на вас странно?

У меня такое чувство, будто он смотрит на собственного внука.

Ха-ха-ха!

Уголок губ У Юня дернулся.

Он хотел рассмеяться, но чувствовал себя беспомощным.

Вы только сейчас поняли?

Эх, вот так бывает, когда слишком погружаешься в своего персонажа.

В нашей съёмочной группе есть актёр примерно моего возраста, который играет отца моего персонажа.

Я до сих пор называю его папой вне съёмок.

Когда ты слишком погружаешься в персонажа и достигаешь самых глубин, ты больше ни о чём не думаешь.

Фан Чжао не обращал внимания на то, как другие обсуждают его наедине.

Он был занят чем-то другим.

Он уже много раз видел сценарий девятого сезона и выучил наизусть все реплики.

Поддерживать его в нынешнем виде было бы не так уж сложно.

Фан Чжао уже представил свою музыкальную партитуру, и она получила окончательное решение.

Во время перерыва после окончания съёмок восьмого сезона Фан Чжао уже нашёл оркестр для её записи.

Больше не нужно было об этом беспокоиться.

Фан Чжао думал о фрагменте партитуры, который Мо Лан показал ему вчера.

Это был небольшой фрагмент финальной темы сериала «Эпоха основания».

Вчера он обсуждал с Мо Ланом вопрос о том, какие инструменты аккомпанировать, и теперь снова и снова мысленно перебирал все возможные музыкальные инструменты.

И каждый раз, когда Фан Чжао сосредотачивался и размышлял, другие актёры и съёмочная группа считали, что он пытается создать себе настроение, и старались его не беспокоить.

Конечно, во время съёмок Фан Чжао был по-прежнему глубоко погружён в своего персонажа и не отвлекался, не позволяя своим мыслям блуждать.

Наконец, после съёмок последней сцены, Фан Чжао поднялся с пола, отёр с лица пыль и кровь, глубоко вздохнул и выдохнул, словно сбросив с себя тяжёлое бремя.

Остальные актёры вокруг ещё не вышли из роли после съёмок этой сцены, и их лица всё ещё сохраняли скорбное и торжественное выражение.

Кто-то из старших актёров подошёл, крепко обнял Фан Чжао и довольно сильно похлопал его по плечу.

Ты хорошо сыграл.

Все остальные актёры, сидевшие рядом, тоже подошли обнять Фан Чжао.

Это можно было считать своего рода прощальной церемонией.

.

Когда актёры разошлись, директор Бай подошёл и спросил Фан Чжао: «Как вы себя чувствуете?

Вы чувствуете себя очень…»

Фан Чжао рассмеялся.

Расслабившись.

Режиссёр Бай, который только что собирался сказать «тяжесть на сердце», проглотил слова.

Внимательно осмотрев Фан Чжао, он заметил, что его крайне сдержанный вид, словно он стал свидетелем больших перемен, мгновенно исчез.

Теперь, хотя человек, стоявший перед ним, не смыл грим, от него исходила совершенно другая аура.

Горб, сгорбленный из-за болезни и возраста во время спектакля, теперь был прямым, а взгляд полон энергии.

Режиссёр Бай почувствовал облегчение, увидев, что Фан Чжао, казалось бы, расслабился.

Однако, согласно обычной практике, директору Бай всё равно пришлось напомнить: «Не забудьте посетить психолога.

Даже если вы чувствуете себя хорошо, вам всё равно нужно, чтобы они это проверили».

Понял.

Спасибо, директор Бай.

Фан Чжао снял грим, переоделся, принял ванну и надел чистую одежду, прежде чем отправиться к психологу.

В этот момент психолог Дай Юй находился в своем кабинете, колол семечки дыни.

Актёры, возможно, испытывают сильное давление, но, будучи психологами, отвечающими за корректировку психического состояния актёров, они тоже испытывали сильный стресс.

Колотье семечек дыни также было способом снять стресс.

Услышав, что кто-то должен прийти, Дай Юй быстро убрал коробку с семечками дыни.

Он посмотрел в зеркало, вытер рот, распылил освежитель дыхания и привел свою внешность и выражение лица в порядок.

Перед этими актёрами психологам нужно было поддерживать достойный имидж.

Было бы неправильно давать актёрам знать, что они обычно кололи семечки дыни, когда им нечего делать.

Это разрушило бы их имидж!

Возможно, актёры даже усомнились бы в профессионализме этих психологов, если бы увидели это.

Приведя себя в порядок, Дай Юй сделал невозмутимое лицо и сел, позволив актёру, ожидавшему снаружи, войти.

Увидев, что входящим был Фан Чжао, Дай Юй сменил тон и стал более непринуждённым.

«А, это ты».

Он говорил, недоумённо глядя на Фан Чжао.

«Кажется, с тобой сегодня что-то не так… Тебе пора забирать свой бенто?»

Фан Чжао закрыл дверь и сел на стул напротив стола.

«Хмм, съёмки только что закончились».

Чтобы обеспечить конфиденциальность актёров, психологи не обязательно делали видеозаписи.

Психологи шли навстречу пожеланиям актёров.

Если актёр соглашался на запись разговора, камера включалась.

Большинство актёров не хотели, чтобы их съёмки записывались.

Фан Чжао тоже не хотел, чтобы записывались его сеансы, и Дай Юй одобрил его решение.

Фан Чжао чувствовал себя спокойнее, когда записи не было.

С самого начала съёмок «Эпохи основания» и до сих пор все уже успели познакомиться друг с другом.

Теперь Дай Юю не нужно было строить из себя дурака перед Фан Чжао.

Открыв ящик, он достал коробку с семечками дыни и снова принялся их колоть.

Заметив, что Фан Чжао пристально смотрит на него, Дай Юй объяснил: «Это для снятия стресса.

Врачи — всего лишь люди, а не боги.

У нас тоже бывают стрессы.

Не рассказывай об этом другим».

Хм.

Дай Юй поставил коробку с семечками на середину.

Хочешь?

Нет, спасибо, всё хорошо.

Кажется, тебе гораздо лучше.

Раньше от тебя исходила опасная аура, и я чуть не отнёс тебя в категорию высокого риска, но теперь… Дай Юй несколько раз окинул Фан Чжао взглядом.

С тобой всё в порядке.

Ты теперь выглядишь гораздо менее угрожающе.

Могу ли я попросить тебя убедиться, что со мной всё в порядке?

Конечно.

Дай Юй быстро выдал Фан Чжао справку, подтверждающую, что актёр избавился от своего персонажа, находится в хорошем психическом состоянии и может покинуть актёрский состав и съёмочную группу в любое время.

Получив справку, Фан Чжао не стал задерживаться, чтобы почистить семечки дыни.

Дай Юй наблюдал за Фан Чжао и подумал: «Этот человек довольно интересен.

Другим людям трудно избавиться от своих персонажей, а он делает это очень быстро и совершенно не подвержен влиянию.

Он действительно не кажется таким опасным, как в первый раз».

Вот именно… Мне кажется, что что-то всё ещё не так.

Но Дай Юй не мог понять, что именно здесь было странным.

Какая разница!

Дай Юй продолжал колоть семечки дыни.

Работа Фан Чжао, возможно, и была выполнена, но Дай Юю ещё нужно было поработать.

Покинув кабинет Дай Юя, Фан Чжао направился в большую столовую.

Ему ещё предстояло забрать принадлежащую ему коробку для бенто.

Однако, увидев свою коробку для бенто, Фан Чжао замолчал.

Перед ним стоял огромный набор бэнто из десяти ярусов, напоминающий пароварку.

Это… – спросил Фан Чжао шеф-повара, отвечающего за выдачу бэнто-боксов.

Шифу сиял необыкновенно доброй улыбкой, в её лице сквозила нежность.

Для вашего последнего приёма пищи каждая порция очень большая, чтобы вы наверняка наелись досыта!

…Произошло недоразумение?

– спросил Фан Чжао.

О, ха-ха, не стоит смущаться.

Смотри, это специально для тебя приготовили в столовой.

Дядя просто обожает вас за хороший аппетит.

Еда – это благословение!

Это немного тяжеловато, и его нелегко нести, хочешь съесть это здесь?

Я принесу это обратно.

Можно мне пакет, пожалуйста?

Фан Чжао не хотел, чтобы его окружали и смотрели, как он ест набор бэнто.

По бокам уже стояли сотрудники столовой, которые смотрели на него.

Многие актёры, пришедшие в столовую на обед, уже готовились и просто ждали возможности сфотографировать его, поедающего такую огромную еду.

После того, как шифу собрал этот огромный набор бэнто на вынос, он добавил: «Позвольте мне попросить кого-нибудь помочь вам вернуть его».

Не нужно.

Я могу донести его сам.

Видя, как Фан Чжао без усилий поднял огромный набор бэнто и уверенно пошёл, шифу даже посетовал: «Эй, этот малыш полон сил!

Как и ожидалось от того, кто ест восемь порций!»

Фан Чжао чувствовал, что никогда не сможет объяснить, что такое восемь порций за один приём пищи.

На обратном пути сцена, где Фан Чжао несёт такой большой предмет, привлекла внимание многих.

Фан Чжао, что это?

— спросил актёр.

Коробка для бэнто.

Бэнто… коробка!?

Кхм, что, тебе лучше поторопиться и съесть это.

Если еду оставить слишком долго, она станет невкусной.

Глядя, как Фан Чжао уносит огромный набор бэнто, уходя, актёр не мог не проникнуться к нему уважением.

Когда Фан Чжао отвернулся, актёр украдкой сделал снимок.

Пусть у него сейчас и нет доступа в интернет, но у них всё ещё есть локальная сеть и внутренние чаты.

Он сможет поделиться этой новостью со своими добрыми друзьями.

Фан Чжао может съесть восемь порций?

Это уже прошедшее время!

Вы видели это!

Очень большой, 10 слоёв!

На обратном пути Фан Чжао встретил множество людей, которые задавали вопросы.

Когда он наконец вернулся в свои покои, он вспомнил, как прадедушка Фан настоятельно просил его сделать побольше фотографий его последнего бэнто, поэтому Фан Чжао сделал несколько снимков.

Увидев эту большую коробку с бенто, Фан Чжао не почувствовал особой грусти и, сделав несколько снимков, с удовольствием принялся за еду.

Во время еды Фан Чжао получил звонок от Заро.

Фан Чжао, я слышал, ты сегодня получил свою коробку с бенто?

Судя по тону Заро, он был в приподнятом настроении.

Хм.

Как дела?

Выходи и повеселись!

Как насчёт того, чтобы я устроил банкет в честь того, что ты наконец-то получил свою коробку с бенто!

Его менеджер, стоявший рядом с Заро, только вздохнул, услышав его слова.

Неужели он не боится обидеть людей своими словами?

Нельзя ли ему быть немного тактичнее?

Если бы недалекие люди услышали эти слова, они бы подумали, что Заро радуется их неудачам.

Спешить некуда.

Все ещё заняты съёмками.

Тебе не нужно специально освобождать время, — ответил Фан Чжао.

Занят, мой засранец.

Все друг друга знают, и дело не в том, что они играют какие-то важные роли.

У всех куча времени!

На самом деле, Заро не горел желанием устраивать праздник в честь Фан Чжао.

Он просто переживал, что у него может не быть возможности устроить банкет и покрасоваться, когда Фан Чжао уйдёт из актёрского состава и съёмочной группы!

Раньше он рекламировал чеснок и зарабатывал кучу денег.

Теперь он стал успешной фигурой!

Он даже вспомнил, что должен был угостить его ужином.

Завершив разговор с Фан Чжао, Заро пролистал список контактов, чтобы проверить список участников банкета.

Мы не можем забыть этих важных персонажей, У Тяньхао и Барбару… Забудьте об этом, давайте не будем приглашать Барбару.

Два дня назад Заро и Барбара поссорились, и теперь она ему не нравилась.

Заро по очереди позвонил каждому из них, чтобы назначить дату.

Он был доволен и размышлял, как бы ему сделать себя ещё более вычурным во время банкета.

Внезапно, словно вспомнив что-то, он спросил своего менеджера, стоявшего рядом: «Я слышал, что У Тяньхао сотрудничает с другими, чтобы что-то продвигать.

Эй, что, ты сказал, мне продвигать дальше?

Мы должны убедиться, что не проиграем ему».

Агент Заро спокойно ответил: «Не волнуйтесь.

Они рекламируют имбирь.

Сейчас много людей следуют за течением, и прибыли будет мало.

Давайте пойдём другим путём.

Тогда что мы будем рекламировать?»

Двоюродный брат рыжего, горный имбирь.

Почему двоюродный брат рыжего — горный имбирь?

Главное не в этом.

Главное, что план уже разработан.

Теперь ты должен убедиться, что не раскроешь его первым.

Не волнуйся, я не дурак.

Я точно не сдамся!

Заро обещал.