Vainqueur the Dragon 53: Интерлюдия: Повелители фей Дракон Вайнкер НОВЕЛЛА
Фомор Гамельн любил человеческое оружие.
«Это легендарное оружие [Магнум]», — сказал он мужчине, вручая ему посеребренный пистолет.»Его использовал рыцарь Ли Освальд, чтобы убить короля Линкольна в битве при Перл-Харборе. Это как лук, который может проткнуть даже самую крепкую шкуру.»
Мужчина, какой-то самоуверенный охотник за головами, зачарованно смотрел на оружие. — Король Линкольн?
«Король Америки, мира за морем», — солгал Гамелин.»Это земля оружия, где существовали драконы, называемые динозаврами.»
«Существовал?»
Гамелин ответил с кривой ухмылкой.
Одна из его крыс шумела, прыгая на одну из куч мусора в переулке. Мужчина обернулся, пытаясь разглядеть в темноте ночи, он был на взводе с самого начала встречи, опасаясь, что часы Барина помешают им.
— Не волнуйся, — успокоил животное Гамелин. Его крысы обследовали местность, следя за периметром с крыш. Он продолжил презентацию, как ни в чем не бывало, хотя мужчина по-прежнему беспокоился.»Наведи и нажми на курок. Настолько просто, что им могут пользоваться даже дети.»
Волынщик приблизил губы к ушам мужчины.
«Они сделали.»
Вот почему он обожал огнестрельное оружие. Они были смертоносны и настолько просты в использовании, что неподготовленный крестьянин мог убить ими обученного рыцаря. Идеальная искра для войн, восстаний и резни.
Чем больше человечек слушал, тем больше он походил на медведя, нашедшего горшок с медом. Он боялся пчел, но приз был таким сладким на вкус.»Может ли он убивать драконов?»
«Только младшие и яйца. Больших ранит, но не убивает.
«Яйца?»
«Лучший способ справиться с драконами — разбить их яйца и убить их детенышей, прежде чем они вырастут большими и неуправляемыми. Просто вставьте [Магнум] между их глазами и нажмите на курок.»
«Убивать… убивать их детенышей?» Мужчина отшатнулся от его слов. Почему смертные всегда становились самодовольными, когда упоминались дети?
Тем не менее, волынщик чувствовал, что этого нужно просто немного подтолкнуть, чтобы изменить его образ мыслей. — У них нет чувств, мой друг. Они хищники и воры в момент своего рождения. Видели ли вы когда-нибудь дракона, колеблющегося сжигать дома с кричащими невинными внутри? Конечно, нет. Вот почему мы должны убить их всех до одного. Это рыцарский долг.
Эта линия работала всегда. Как бы они ни старались изображать из себя наемников, авантюристы всегда хотели, чтобы на них смотрели снизу вверх.
— Ага… — Гамелин ничего не ответил, позволив мужчине убедить себя.»Да, ты прав. Они буквально монстры.»
«Жадные монстры. Когда-то просто воровали золото, а теперь еще и рабочие места берут. Они не заботятся о вас. Это жестокий мир, и вы должны защищать свои средства к существованию, верно?»
«А как же взрослые? Если я-«
«У нас есть оружие, чтобы убивать и взрослых, и мы справимся с ним, — заверил Хамельн мужчину, — но каждый должен внести свой вклад. Сделаешь свое? Поднимешься ли ты и воспользуешься моментом?»
Охотник за головами кивнул, взяв оружие. — Ты сказал, что у тебя есть другие?
«Множество.» Хотя его запасы сокращались намного быстрее, чем он думал.»Я оставляю лучшее для себя и своих друзей. Может быть, однажды ты тоже станешь частью внутреннего круга.»
«Сколько ты хочешь?»
— Я делаю это ради дела, — ответил Гамелин, передавая ему письмо.»Но если вы хотите больше и лучше, вы должны доказать свою преданность делу. Захватывайте молодых драконов с классовыми уровнями живыми и отдавайте их на наше попечение.»
Мужчина взял бумагу, прочитал ее, а затем сжег содержимое заклинанием, чтобы не осталось следов.»Все равно, что сделано.»
«Я верю только в то, что вижу», — ответил Гамелен.»Получите результаты, и я свяжусь с вами снова.»
Охотник ответил резким кивком и протянул руку. Хотя физический контакт вызывал у него отвращение, фомор воспринял это с ухмылкой.
Мелл Лин, предпочитавший прозвище Крысолов из Гамельна после своего самого печально известного преступления, смотрел, как мужчина уходит с оружием, спрятанным под его плащом. Эта сделка прошла хорошо, и, надеюсь, этому удастся убить дракона, где многие из его вида потерпели неудачу.
Если он этого не сделал, это означало, что на одного человека меньше, чем нужно было убить.
Заявлено, что их труднее заманить. Они выросли с огнестрельным оружием, и хотя они осознавали свой потенциал, им не хватало квазирелигиозного уважения, которое их потомки испытывали к ружьям и винтовкам. Они всегда задавали слишком много вопросов о том, откуда у него оружие, и ему часто приходилось заставлять их замолчать.
Большинство фоморов были холодны как лед, но Гамельн был другим. Там, где его вид не питал к смертным ничего, кроме апатии, и считал их убийство рутиной, волынщик пришел к наслаждению хорошей работой.
Он веками играл со смертными в той или иной форме. Однажды, задолго до того, как они узнали о силе классов, он наткнулся на деревню людей, кишащую крысами. По прихоти он принял человеческий облик и предложил сельским жителям разобраться с проблемой, заставив крыс своей трубой утонуть в реке.
Мужчины отказались платить ему.
Итак, Гамелин спел еще одну песню, и они заплатили цену кровью.
Приятное воспоминание заставило фею усмехнуться. Это были старые времена, когда Старый Народ правил меньшими существами, и никто, кроме драконов, не мог бросить им вызов. Затем смертные узнали о силе Классов, и естественный порядок рухнул.
У фоморов все еще были крепости по всему Аутремонду. Они правили Придейном и властвовали в Сумрачном лесу, покрывающем большую часть мира. Король Вотан и Баба Яга также правили обширными просторами к северу от Зимних Королевств, но они были слишком мягки по отношению к смертным. Они позволили им жить.
Но эти неглубокие королевства уменьшались с каждым столетием, и балауры замедляли этот упадок, но не могли его остановить.
Будет ли Мелл Одиез лучше? Пока что ему нравился стиль сестры, тонкий и коварный, как и его собственный.
Один из его фамильяров-крыс подполз к нему, Гамелин опустил голову, чтобы выслушать его отчет. Дудочник наделил этого зверя разумом, и, в отличие от более крупной крысы, грызун помнил свое место. — Паладин и дракончик вернули бутылку Барсино, — сказал крыса своему хозяину.»Он встретил их пиршеством.»
— А Мот?
«V&V запечатала его в собственной бутылке с желанием и приказала, чтобы он никогда больше не вылезал.»
Тот идиот. Им потребуется магия мощнее, чем у Мота, чтобы распечатать его, а под эти критерии подходит только волшебство Бабы-Яги. К сожалению, она презирала джинна.
Должны ли они спросить Саблара? У фоморов был свободный союз с этим непостоянным божеством, но именно его верховный жрец поймал Мота в первую очередь. — Ты можешь украсть бутылку?
— Нет, — покачал головой крыс. — Даже если бы я мог, нас бы точно увидели.
Нечестная сделка. Рабы Гамельна снова и снова доказывали свою ценность, а Мот был настолько глуп, что дважды попадался смертным. Он заставит своих грызунов присматривать за бутылкой на случай, если представится возможность украсть ее, но фомор не стал бы рисковать. — По крайней мере, тактик не будет загадывать никаких желаний.
«Он был на удивление доволен результатом». При этих словах глаза Гамельна прищурились. Паладин отреагировал так же, поэтому Барсино сказал ей, что хотел изучить конструкцию бутылки, а затем закопать ее в месте, где ее никогда не найдут. Он знал, что Мот извратит любое его желание.
— Дизайн, говоришь? Гамельн быстро понял. Артефакт, способный заманить в ловушку даже сильнейшую из фей… Конечно, прославленный тактик хотел бы изучить мощное оружие против фоморов. Он пережил больше покушений с их стороны, чем»Фидель Кастро» на Земле.
У фей была долгая память, и они никогда не забывали мелочей. Барсино сыграл большую роль в поражении Балаура, и Мелл Одьюз пометила его на смерть, как того паладина.
Особенно паладин.»А как насчет Киа Бекеле и племянницы Найтсбейна?»
«Барсино встретил человека пиршеством и осыпал дракончика бриллиантами. Она объявила его своим новым лучшим другом, и они рассмеялись. Тактик сказал, что в их честь будут организованы большие игры.»
Из-за этого они застряли бы в Барине на несколько недель. Гамелен обдумал ситуацию, и ему в голову пришла мысль о шалости.
«Чума.»
Зеленое сияние ненадолго окружило его раба, когда мерзкое заклинание Хамельна наложило на него проклятие. — Твои клыки теперь несут опасную болезнь, — сказал волынщик.»Распространи это среди смертных этого города. Своим купцам и сановникам, чтобы они везли мой дар через границы.
«Уф, я ненавижу вкус эльфов и людей», — пожаловалась крыса. — Но ты можешь рассчитывать на меня.
— Ты и твои братья присматривай за всеми тремя нашими заклятыми врагами, бутылкой и моими кошачьими лапками.
«Кот?» крыса огляделась, заставив Гамельна усмехнуться. — Хозяин, пожалуйста, не пугайте меня так!
«Выполняй работу, и я заставлю тебя вырасти больше, чем собака», — солгал волынщик. Он усвоил урок от зверолюда, никогда не делать своих рабов слишком сильными или слишком умными, чтобы у них не возникло идей.»Теперь иди.»
Его раб сбежал из переулка, неся с собой подарок Гамельна.
Закончив работу, фомор достал из-под плаща свою трубку из драконьей кости и песней призвал волшебное кольцо. Перед ним открылся темно-зеленый портал, который исчез после того, как повелитель фей пересек его.
Приземлившись дома, в мастерской своего отца, Гамелен сбросил свой человеческий облик.
Его кожа превратилась из плоти в гнилое дерево, повсюду раскрылись малиновые глаза, на его плечах, груди и его»шляпе». Его одежда показала свою истинную природу как части его тела, его борода превратилась в корни с щупальцами, а его пальцы стали ветвями. Гамельн был давним кошмаром, одним из тех ужасов, которые заставляли смертных бояться идти по лесу ночью.
Когда он прибыл, волынщика встретил запах масла и пороха. Гиганты и огры обрабатывали металл под искривленным потолком из темного дерева, изготавливая стальные доспехи, тщательно разбивая земляное оружие на мелкие кусочки или собирая голову нового голема.
Праотец Хамельна, насекомоподобный фомор Мэг Мелл, наблюдал за работой своих рабов с вниманием мастера.»Еще один слой», — приказал он своим слугам, каждого из которых создал в своей лаборатории.»Более толстая броня с меньшим количеством примесей.»
— Втрое толще, отец, — предложил Гамельн. — Ванкёр разнес сундук на части.
— Ты видел это из своего укрытия, сын мой? Мэг Мелл ответил, не удостоив своего ребенка взглядом.»Я думаю.»
«О, я прекрасно видел, как твою игрушку превращают в металлолом». Это было похоже на один из тех»фильмов», которые так любили земные люди.»Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как поживает следующий.»
Каждый фомор был сам по себе лордом, со своим феодалом и слугами, никому не подчиняясь. Только могущественный, харизматичный лидер, такой как король Балаур, мог собрать этих гордых лордов в сплоченную армию, и только до тех пор, пока он жив. Феи не испытывали никакой любви друг к другу, кроме родства как верховных повелителей творения, даже родословная не имела большого влияния.
Минусы отсутствия души. Любовь, юмор, доброта… Гамелин не мог понять этих странных вещей, которыми так дорожили смертные.
«Я тоже ожидаю лучших результатов.»
Как змея в траве, Мелл Одьёз подкралась к своим сородичам, даже не заметив этого. Волынщик не выказал и намека на страх, приветствуя сестру кончиком шляпы, но не мог полностью стряхнуть страх, который она внушала.
Как обычно, она носила свой человеческий облик, приводя в бешенство своего прародителя.
— Дочь, ты не нравишься мне этим лицом, — с отвращением сказала Мэг Мелл. Каждый смертный напоминал ему о Системе, которую он страстно ненавидел. Ведь отчасти он ее создал.
Все фоморы могли создавать жизнь или наделять разумом объекты и животных. Мэг Мелл однажды создала волшебный кубик, пытаясь создать артефакт, который мог бы использовать новые формы колдовства. По прихоти он также наделил его разумом.
Так родился Дайс, и с броском он принес Систему в Аутремонд.
Сказать, что Мэг Мелл с тех пор сожалела об этом инциденте, было бы преуменьшением.
За то, что они косвенно принесли проклятую Систему в мир и дали смертным преимущество перед ними, повелители фей избегали Мэг Мелл. С тех пор безумный фомор посвятил свою бессмертную жизнь восстановлению благосклонности своего вида и разрушению Системы.
Никто не изучал проклятые классы так подробно, как Мэг Мелл, и его работа приносила результаты на протяжении столетий. Заклинание [Самый темный страх], предназначенное для того, чтобы смертные вечно спали в грязи, Черные Гребни, ловушки, превращающие мужчин и женщин в мерзости, когда они жаждут власти, и бесчисленные монстры, созданные для убийства героев.
Когда король Балаур обратился к нему с шансом вернуть себе честь, помогая в его крестовом походе, Мэг Мелл охотно поддержал его. Он кормил балауров зельями, чтобы дуллахан рос, рос и рос, пока никто не смог победить его. Они были так близки к тому, чтобы вернуть Аутремонд в прошлом веке…
Однако Балаур умер, а Мэг Мелл с позором бежала, чтобы сражаться в другой день.
Но феи научились. Там, где грубая сила потерпела неудачу с королем Балауром, Мелл Одьёз выбрал раздоры, разногласия и ненависть. Заставьте смертных сражаться друг с другом, поощряйте бесконечную войну, а затем уничтожьте победителей, когда они меньше всего этого ожидали.
Гамелен предпочитал этот подход старому. Его вид называл его трусом, потому что он охотился на тех, кто не мог дать отпор и убегал, когда это было необходимо, но он называл это интеллектом. Старый добрый Гамельн превзошел многих героев за прошлые века, и он все еще жив.
Гамельн знал, что после смерти его ничего не ждет. Не имея души, его тело растворилось бы в почве, из которой оно возникло, и все погрузилось бы во тьму. Этот страх мотивировал волынщика на протяжении веков, заставлял его убивать других, прежде чем они смогли сделать то же самое с ним.
Мелл Одиез проигнорировала отца и сразу перешла к делу. — Лин, докладывай.
— Я раздал оружие, как вы просили, — ответил Гамелен. — Над Барином тоже немного разыграли, но Мот ушел навсегда.
Мелл Одьюз нахмурился еще больше, когда рассказал ей подробности, а Мэг горько зашипела, когда он упомянул Киа Бекеле. — Что дальше, сестра? — спросил Гамельн, когда закончил. — Тебе нужно больше оружия?
«Я снова открою двери на Самайн, когда мои силы достигнут своего пика», — подтвердила темная ведьма. Чтобы открыть Врата Земли, требовалось много маны, поэтому фоморы использовали их только для коротких поездок. Не говоря уже о»магических проблемах» с другой стороны. — Но на этот раз ты принесешь мне больше, чем пушки.
«Ваша одержимость землянскими технологиями погубит вас, дочь моя», — сказала Мэг Мелл, которая боялась этого. Достаточно того, что он никогда не посмеет совершить набег на Землю с тех пор, как люди изобрели огнестрельное оружие.»Магия будет нашим спасением, вот увидишь.»
Глаза Мелл Одьёз стали презрительными.»Сначала закончи свой так называемый»шедевр», и тогда я тебе поверю.»
«Лин дал мне необходимые образцы», — ответила Мэг Мелл.»Там, где тебя не хватало, мое новое творение преуспеет.»
Гамельн продал бы свою трубку, чтобы читать мысли сестры за ее холодным лицом.
Мэг Мелл сделала Мелл Одиез из своей собственной крови, но он кормил ее кровью драконов всю ее юность. Он даже наполнил ее костями»Бродяги», которые принесли им авантюристы, надеясь создать могущественного чемпиона для фоморов.
Он сделал Мелла Одьеза могущественным, хорошим и хитрым. Но она не была королем Балауром.
Волынщику, возможно, придется обвинить в этом свой выбор агентов. Когда Гамелин узнал, что Найтсбейн вернулся, его ярость от того, что его обманули, не знала границ, и вдвойне, когда он узнал, что драконы получают уровни. По крайней мере, ему наконец удалось украсть кровь Вайнкёра, и что Корнелия умерла в качестве приятного бонуса.
«Тем временем вы закончите новую итерацию Голема Талоса, пока я не соглашусь с окончательным дизайном.»
«Мои таланты тратятся впустую на эту бессмысленную задачу». Непревзойденный художник, фомор предпочел бы заняться другим проектом после провала первого голема, но его дочь заставила его создать больше, работая над ошибками.
Мелл Одиез взглянула на отца холодными мертвыми глазами. — Значит, это неповиновение, отец?
Неудобная, угрожающая тишина заполнила мастерскую, и Хамелин заметил, что даже рабы Мэг замерли. Патриарх молчал несколько секунд, прежде чем наконец ответить:»Нет.»
— Тогда возвращайся к работе.
— А как же Найтсбейн? — спросил Хамелин, когда Мэг Мелл повернулся, чтобы наблюдать за своими рабами.»Он знает.»
— Я не позволю дракону стать богом, — сказал Мелл Одьюз.»Особенно не Найтсбейн. Мы должны дестабилизировать его»империю», прежде чем она станет новым Gardemagne или даст идеи драконам. Я уже послал Люси позаботиться о них, а ты ей поможешь.
— Мы бы не попали в эту передрягу, если бы она тогда не солгала старому доброму Гамельну, — заметил волынщик. Защита его сестры была единственной причиной, по которой этот коварный вампир все еще»жил.»
«Пока она полезна, ты будешь ждать», — ответила его сестра, хотя Гамельн уловил не очень тонкое сообщение. Если вампир потерпит неудачу…»До тех пор ты будешь следовать моей стратегии.»
Волынщик был терпелив. Придет его время мести.
Гамелин вызвал еще одно волшебное кольцо, на этот раз в оплот Клинков Ночи в Ноблкере, мельком взглянув на своего отца, раздраженного своей задачей.
Мэг Мелл боялся землян и их оружия, но его дочь любила их даже больше, чем Хамельн. Он думал, что у его сестры была правильная идея объединить их колдовство и технологии с Земли, чтобы получить преимущество.
Со временем, когда они вернут Утремонд, они очистят это смертное гнездо. Сократите их запас героев у источника.
Нет больше спасителей из другого мира.
— Лин, — перебила Мелл Одьез своего брата, прежде чем он успел пересечь портал.
«Да?»
— Вы сказали, что Барсино хотел изучить бутылку, чтобы заманить нас в ловушку?
«Другой причины я не вижу, — ответил он, — почему?»
— У меня есть идея, — зловеще ответила фея, и на ее лице появилась бессердечная жестокая улыбка.
Даже для закоренелого убийцы это зрелище пробрало Гамельна до глубины души.
Читать ранобэ»Дракон Вайнкер» 53: Интерлюдия: Повелители фей Vainqueur the Dragon
Автор: Maxime J. Durand (Void Herald)
Перевод: Artificial_Intelligence
